Рак молочной железы – растущая проблема в России. Ежегодно в нашей стране регистрируется свыше 50 тысяч новых случаев этого заболевания, и в будущем это число будет увеличиваться.
В арсенале современной медицины есть эффективные средства борьбы со злокачественными опухолями молочной железы, однако применять их необходимо своевременно.
О том, как современный подход к этой проблеме может сохранить жизни женщин и сократить число калечащих операций, Мед Новостям рассказал член-корреспондент РАМН, заслуженный деятель науки РФ, профессор, директор НИИ онкологии им. Н.Н. Петрова Владимир Федорович Семиглазов.
Факторы риска.
Причины роста заболеваемости раком молочной железы изучены достаточно хорошо. Главную роль здесь играют внешние факторы, особенности современной цивилизации. Это, в частности, так называемый западный стиль питания, избыток жирной пиши, переедание и, как следствие, растущее число людей с избыточным весом.
Известно, что отложения жировой ткани в организме способствует росту уровня гормонов, провоцирующих опухоли молочной железы и матки.
Вторая причина – позднее вступление в брак. Современная женщина стремится сначала получить образование и хорошую работу, сделать карьеру и откладывает брак и рождение детей. У женщин, впервые родивших в 18 лет, риск развития рака молочной железы в три раза меньше, чем у тех, кто рожает первого ребенка после 30. Первые роды в таком возрасте связаны даже с большим риском рака, чем отсутствие родов вообще.
Дополнительному росту злокачественных новообразований способствуют изменения в физиологии современных женщин. Еще 60 лет назад средний возраст “включения” менструальной функции приходился на 16 лет, а ее прекращение наступало приблизительно в 42-44 года. Причем на этот относительно короткий период приходилось 5-10 родов.
Сейчас же месячные циклы начинаются у 11-летних девочек и продолжаются до 52-55 лет. Соответственно, период воздействия половых гормонов значительно увеличился, а предопределенная природой функция деторождения и лактации не выполняется. Все это увеличивает вероятность злокачественных новообразований тканей молочной железы.
C повышенным риском рака молочной железы связано и применение заместительной гормональной терапии для коррекции нежелательных последствий менопаузы. Это влияние доказано исследованиями на большой популяции пациенток в США и других странах.
Аналогичные опасения высказывались в отношении гормональной контрацепции, однако они не подтвердились: повышение риска было установлено только для женщин, которые долгое время (8-10 лет) использовали гормональные контрацептивы для предотвращения первой беременности.
Наконец, стоит сказать о генетических факторах риска. Хорошо известны гены BRCA1 и BRCA2, ряд вариантов которых связан с наследственными формами рака, которые развиваются в молодом возрасте. Распространенность этих генов варьирует у различных народов.
Например, у представителей евреев-ашкенази обусловленные генами формы рака молочной железы обнаруживаются у 10 процентов заболевших. В нашей стране распространена особая, “славянская” форма гена BRCA1, с которой связано около 5 процентов выявленных случаев заболевания. Для остальных 95 процентов случаев рака молочной железы никакого отношения к известным генетическим нарушениям не прослеживается.
В течение последних лет за рубежом было несколько масштабных клинических исследований, посвященных химиопрофилактике рака молочной железы у женщин из групп высокого риска (с наследственной предрасположенностью к заболеванию, либо с выявленными предопухолевыми процессами).
Сейчас наиболее перспективным направлением является профилактическое применение ингибиторов ароматазы. Эти препараты подавляют синтез эстрогенов, избыток которых провоцирует образование опухолей.
Предварительные результаты международных многоцентровых исследований, в которых участвует и наш институт, дает обнадеживающие результаты. Тем не менее, методики, которые позволили бы предотвратить развитие опухолей, пока находятся на стадии клинических экспериментов, так что эффективных средств контроля заболеваемости раком молочной железы у врачей все еще нет.
Догоняя по заболеваемости, опережаем по смертности
Быстрый рост числа случаев рака молочной железы наблюдается во всех регионах мира. Количество больных увеличивается в Латинской Америке и в Африке, где несколько десятилетий назад это заболевание встречалось крайне редко. То же происходит и в России, причем, догоняя страны Запада по заболеваемости, мы, к сожалению, опережаем их по смертности.
Почему это происходит? В США и старых странах Евросоюза смертность от рака молочной железы значительно сократилась после внедрения программ тотального маммографического скрининга для женщин в возрасте 50-70 лет. Это программа превентивного обследования здоровых женщин с целью обнаружить злокачественные опухоли на ранних стадиях развития.
Ранее выявление позволяет излечивать заболевание с помощью органосохраняющих операций, как правило без химиотерапии и других системных методов воздействия.
Такой подход не только повышает выживаемость пациенток, но и – что немаловажно – дает возможность сохранить столь важный для женщины орган без ущерба для эстетической функции. Если бы аналогичная программа заработала в России, это позволило бы в течение пяти-семи лет снизить смертность от рака молочной железы на 20-30 процентов.
Нужна система
В 2007 году Министерство здравоохранения и социального развития выпустило приказ о создании в России маммографических кабинетов для профилактических обследований женщин в возрасте после 50 лет. Число маммографий действительно значительно увеличилось. Однако складывается такое впечатление, что сами радиологи и организаторы здравоохранения на местах по-прежнему не улавливают суть и цель скрининга.
Большинство российских пациенток, которым сейчас проводится маммография, либо сами заподозрили у себя опухоль, либо она была выявлена врачом. Между тем, назначение скрининга в том, чтобы находить скрыто протекающие заболевания у внешне здоровых, не предъявляющих никаких жалоб женщин.
Кроме того, маммография – это только первое звено системы раннего обнаружения опухолей молочной железы. При выявлении непальпируемой маленькой опухоли нужно еще более дорогостоящее оборудование для проведения стереотаксической биопсии новообразования, чтобы морфологически подтвердить или опровергнуть его злокачественность.
В 80 процентах случаев опухоли оказываются доброкачественными, если же это не так, необходимо определить, какой участок ткани молочной железы подлежит удалению и можно ли ограничиться органосохраняющей операцией. В случае с маленькими опухолями для этого опять же нужны сложные исследования, которые в нашей стране пока проводятся в недостаточном количестве.
Для полноценной работы онкологам нужна обратная связь – наблюдение за судьбой пролеченных больных. Необходим сбор специализированной информации в канцер-регистре, который дает возможность оценивать ситуацию по многим параметрам, а не только по общей статистике заболеваемости и смертности в стране.
Только так можно достоверно оценить эффективность всей системы в целом. Главным критерием эффективности в онкологии является снижение смертности среди пациентов. Пока по раку молочной железы этого не происходит ни в одном из регионов России.
К сожалению, создание полноценной системы скрининга – мероприятие крайне дорогостоящее. Вместе с экспертами международного агентства по изучению рака (МАИР) я попытался вычислить приблизительный размер затрат: получились, что только на первый год проекта необходимо около 5 миллиардов рублей. К тому же, первые результаты (снижение смертности) появятся через пять-семь лет.
Одним онкологам с этим не справиться
Наконец, обязательным элементом тотального скрининга является массовая пропаганда. На 100 тысяч проведенных обследований в худшем случае приходится 100 случаев выявленного рака. Это означает, что у абсолютного большинства женщин, которые десятилетиями проходят скрининг, заболевание обнаружено не будет.
Попробуйте-ка объяснить им необходимость таких обследований. При этом известно, что при участии в скрининге менее чем 60 процентов подлежащих обследованиям женщин статистически значимых результатов он не приносит.
До населения необходимо довести, что маммография – это безопасное исследование, которое необходимо для того, чтобы подтвердить отсутствие опаснейшего заболевания. Одним онкологам с этим не справиться. К сожалению, пока все наши попытки обратиться в СМИ, на телевидение были безрезультатными: нам отвечали, что не будут освящать проблемы онкологии, чтобы “не пугать” аудиторию…
На западе пропагандой знаний о раке молочной железы занимаются мощные общественные организации. Они публикуют истории успешно излечившихся женщин, оказывают психологическую поддержку вновь выявленным больным. В США, например, все знают о том, что супруга известного политика перенесла операцию по поводу рака молочной железы, и отлично себя чувствует спустя несколько лет после операции.
У нас же распространяется в основном негативная, запугивающая информация. Все это приводит к тому, что больные замыкаются в себе, начинают избегать обследований, отказываются от лечения. Сейчас, когда рак молочной железы можно успешно лечить, такая ситуация недопустима.
В России регистрируется 50 тысяч случаев рака молочной железы в год, а получивших лечение по поводу этого заболевания насчитывается 250-300 тысяч. Никто лучше них не справится с задачей по распространению знаний об этом заболевании.
И сейчас многие женщины своевременно обращаются к онкологам по совету знакомых, перенесших рак молочной железы. Такие пациентки – наши союзницы, их массовое привлечение к пропагандистской работе было бы очень сильным ходом.
